Днями зашел к нам наш приятель, гениальный доктор-невролог, проверить состояние наших спин et cetera. Вообще он умница, человек энциклопедических знаний, с которым очень интересно общаться, когда есть что обсудить. Но беда в том, что он настолько же экстравертен, насколько я интровертна. И когда мне не хочется разговаривать, русло беседы (монолога, честнее будет сказать) задает он. А интересы широчайшие, поэтому получить можно что угодно: от новых открытий в области медицины до абсолютной обывательщины. В этот раз случился второй вариант.
- Удивляюсь я, как сын у меня к машине своей относится, - задумчиво, будто сам с собой, рассуждает доктор. - Каждую неделю ее моет, независимо от погоды... У него есть пять разных полировальных салфеток. А средств для полировки у него целых восемь (дальше следует перечисление средств с подробным описанием сравнительных достоинств и недостатков).
Внимание мое делает попытки размыться, но доктор не дает: он из тех, кому не все равно, доходит ли его монолог до адресата или нет. Поминутно бросая мою спину, доктор обходит массажный стол, чтобы пожестикулировать у меня перед носом или просто заглянуть мне в глаза. Я каждый раз светло улыбаюсь в ответ.
- И никому ее не дает: ни мне, ни матери, ни даже своим друзьям, у которых стаж вождения намного больше, чем у него (спина опять забыта, а светлые, будто фарфоровые глаза доктора, слега вытаращенные для убедительности, вновь маячат на уровне моей физиономии). Вот у Сашки его уже 10 лет стаж... Нет! Даже одиннадцать. А у Игоря... Или он не Игорь?..
Эскулап пускается в бесконечные описания сыновьих друзей. Мое сознание окутывает счастливая дымка, но тут голос доктора приобретает драматические ноты, интонация взлетает:
- А как он расстроился, когда его гаишники долбанули! Ну как долбанули, чуть-чуть поцарапали сзади (доктор бросает мою спину и вновь перемещается к лицу, чтобы очертить в воздухе силуэт машины и показать, какое именно место на пластиково-стальном теле пострадало от небрежности гаишников). Потом ему порекомендовали использовать чернила каракатицы и карминовый колер, чтобы закрасить царапину. Но там технология особая... (дальше следует исчерпывающая лекция по технологии закрашивания царапин)
Я не могу уже больше улыбаться и кивать: зубы у меня сами собой сжимаются, чтобы не ляпнуть что-нибудь неприличное, вроде: "да отвяжись ты от меня со своими чернилами!". Доктор заботливо склоняется над моим хребтом:
- Что-то у вас мышцы шеи напряжены - и я никак не могу их расслабить.
А я никак не могу сказать, что мышцы у меня напряжены из-за постоянной борьбы с искушением грубо прервать его болтовню, и он их не расслабит, пока не заткнется.
- Вообще Василию ужасно повезло с этой машиной: на нее скидка была огромная, потому что салон ликвидировал сток прошлого года. А еще ему удалось очень хороший автокредит получить... ну, не самый лучший, конечно: вот если бы он... (сделал то-то и то-то), то было бы 5 процентов, а так получилось семь, но это тоже хорошо, потому что условия выплаты вот какие... (забыв про мое нерасслабляемую шею, доктор начинает в буквальном смысле на пальцах демонстрировать суть кредитного договора в десяти сантиметрах от моего носа).
Мне кажется, что глаза у меня наливаются кровью, как у быка. Я начинаю медленно, усилием плечевого пояса, отрываться от пола, чувствуя в голове почти вакуумную легкость, которую может породить только рвущаяся наружу ярость.
И тут удачливому доктору позвонила жена.
